Чтобы получить от Владимира Путина побольше денег на своё последнее обличение ненавистных беляков, кинофюрер всея Руси заклеймил их не на Северной Двине, а на Женевском озере.

Ведущие биологи мира до сих пор не могут решить: какие из животных класса млекопитающих самые прожорливые? Одни считают, что синие киты, съедающие за сутки до 8 тонн мелких рыбёшек, рачков, моллюсков и прочей океанской живности, совокупно именуемой планктоном. Другие указывают, что эта гора пищи составляет лишь ничтожную долю от веса туши 150- тонного гиганта, зато самое мелкое млекопитающее планеты карликовая землеройка-белозубка, при собственном весе 1,5 грамма, может употребить за сутки вчетверо большую массу червяков.

Но и китам, и белозубкам по части аппетита далеко до крупнейшего в России кинематографического семейства Михалковых-Кончаловских. Эта стая за последние 10 лет только в качестве режиссёров поглотила без малого 200 миллионов долларов, не вернув от продажи билетов и четверти потраченных средств. При этом деньги стабильно брались из карманов дорогих россиян: либо прямо из бюджета, либо из бюджетных организаций типа Почты России, либо из финансовых корпораций вроде Внешэкономбанка, в которых государству принадлежали все акции или как минимум контрольный пакет.

К людишкам, которые волею верховного распорядителя казны в лице президента России Владимира Путина платили за съёмки, стая относится точно так же, как киты к планктону и землеройки к червякам - что исключает любые объяснения по поводу изъятых у них денег. Да и с какого перепугу объясняться? Ведь распорядитель прослезился на просмотре нетленки Никиты Михалкова о едва не затравленном русской криминально-фашистской мразью трепетном чеченском мальчике, а, значит, за финансами и дальше дело не станет! Однако незадолго до премьеры последней михалковской картины Солнечный удар законы биологии неожиданно перестали действовать, и Никита Сергеевич снизошёл до краткого финансового отчёта. Ведь расходы в итоге изрядно превысили официальную смету. Тройная презентация картины в Севастополе, Москве и Белграде с завозом съёмочной группы, свиты, охраны, сотни заряженных на восторженные рецензии журналистов и блогеров, Кубанского казачьего хора, светского бомонда во главе с михалковской любимицей Ксюшей Собчак и примкнувшего к ней министра культуры Владимира Мединского оплачена особо. Глядишь, одному из девяти внуков как раз на бунгало хватит.

Может, кому-то интересно узнать, какой продукт выдавил из себя Никита Сергеевич за эти деньги? Помните его же Рабу любви, где злые белые убивали в Одессе благородных красных, а главная героиня томно стонала: Господа, вы звери! Вы будете прокляты своей страной! Ну, так это почти то же самое - только, в соответствии с моментом, злые красные убивают в той же Одессе благородных белых. Да еще фильм вдвое длиннее и многократно скучнее, поскольку создатель за сорок лет изрядно деградировал, а с ним и персонажи. В Рабе любви красные и белые друг с другом воевали, а поневоле втянутые в их борьбу киношники ещё и творить пытались не так страстно, как в Трюкаче Ричарда Раша, но всё же... В Солнечном ударе действия как такового почти нет, зато есть немного секса, много красивых пейзажей России, которую мы потеряли и ещё больше скорбных рассуждений о причинах потери. Виноваты оказываются Чарльз Дарвин, выдумавший, что человек произошёл от обезьяны, и один из персонажей, который вовремя не рассказал о коварной сущности английского биолога прочитавшему его труды мальчику. Парнишка решил, что если все произошли от обезьяны, то и царь тоже, а Бога нет, и стал большевиком - вот Россия и погибла. Вопрос, каким образом одни страны успешно пережили теорию Дарвина без революции, а в других, например, во Франции, революционные и контрреволюционные зверства произошли задолго до его рождения, благоразумно оставлен за кадром. Социально-экономические проблемы, способствовавшие революции, естественно, тоже в глянцевых михалковских картинках им места нет.

Умолчания перемежаются с враньём, точно повторяющим враньё Рабы любви, но с обратным знаком. Там белые гнались на конях за трамвайчиком с томной любовницей симпатичного большевика, и было ясно, что за кадром они её прикончат. А поскольку любовницу срисовали со звезды русского немого кино Веры Холодной, как бы намекалось, что изверги и её замучали, хотя на самом деле актриса умерла от гриппа. В Солнечном ударе совращённые Дарвином красные палачи топят пленных офицеров в барже, но на самом деле ни единого подтверждённого случая подобного утопления за всю гражданскую войну нет. Стреляли, рубили шашками, кидали связанными в воду, о чём писал Александр Серафимович в Железном потоке, но именно в баржах не топили. Так что если вдруг вернутся коммунисты, Михалков всегда может со слезами расписать, как проклятый Путин заставлял его клеветать на родную партию а гений кино хитро подменил реальные зверства вымышленными, чтобы зрители поняли, что на самом деле никаких зверств вообще не было! И фото, на котором он только что не целуется с товарищем Зюгановым, продемонстрирует.

Скажете, фантастика? Ну так сейчас Михалков клянётся, что большевистская подружка из Рабы любви на самом деле кричала белым: Господа, я с вами!, но проклятая цензура заставила заменить слова на Господа, вы звери! Не сомневаюсь, что новый коммунистический режим, поверит, что режиссёр всегда был за красных. Тем более, тот может предъявить совершенно непробиваемый аргумент образы белых из Солнечного удара. Белогвардейцами в лучших советских фильмах от умопомрачительного строя идущих в психическую атаку каппелевцев в Чапаеве до сражавшихся до конца и пустивших себе последнюю пулю в лоб героев Владимира Высоцкого в Служили два товарища и Людмилы Касаткиной в Операции Трест - восхищались. Невнятные и снулые человечки из Солнечного удара, как и называющие себя офицерами русской армии неврастеники и алкаши из ранее снятого Сибирского цирюльника, вызывают лишь тягостное недоумение и естественную мысль: а может, и правильно страна избавилась от такой гнилой элиты?

Надеюсь, товарищи необольшевики по достоинству оценят вклад дорогого Никиты Сергеевича в своё грядущее торжество и оставят его охотничьи угодья в неприкосновенности.