Режиссер Павел Лунгин, побывав накануне премьеры сериала Родина в эфире телеканала Дождь, в ответ на вопрос, почему надо обязательно брать за основу американскую версию вместо того, чтобы написать что-то свое, сказал честно: Ну не умею я. В гараже Лианозова я не могу сделать Мерседес.

Родина, сделанная как будто бы по всем схемам Мерседеса, а точнее - по лекалам американского сериала Homeland, все равно кажется изделием лианозовского гаража. И вроде бы все, как у них: те же персонажи, сюжетные ходы, диалоги. Добротный режиссер. Известные артисты. Только не высекается искра и не едет с ветерком это изделие отечественного автопрома, точнее - сериалопроизводства: глохнет, буксует и разваливается на ходу. Импортозамещение приносит свои печальные плоды. Что поделаешь: не могут наши умельцы ни качественные машины делать, ни современные, мирового уровня сериалы снимать. Это наша Родина, сынок, и на одном голом патриотизме и завываниях про особый путь далеко не уедешь.

Впрочем, возможно, тем, кто не видел американский сериал, наш кажется шикарным. Но я, к несчастью, видела Homeland. Вернее - смотрела взахлеб, отрываясь лишь на кратковременный сон и еду всухомятку: столь захватывает история морпеха, сержанта Броуди, обнаруженного американским спецназом в иракском бункере после восьми лет плена и оказывающегося то ли героем, то ли предателем, завербованным международными террористами, дабы нанести удар по великой Америке...

Наш герой, майор Брагин, тоже обнаружен в бункере на Северном Кавказе после шести лет безвестия. Кто и зачем взял его в плен в 1993 году, когда войной в означенном регионе еще и не пахло, что за спецоперацию проводила российская морская пехота в указанное время в указанном месте и за каким чертом понадобился наш майор неведомым террористам - совершенно непонятно. Но факт, что дальнейшее действие Родины происходит в конкретном 1999 году и в другие годы произойти просто не могло. Ибо, как откровенно признался в том же эфире Дождя Павел Лунгин, это был последний год всеобщего беспокойства до наступившего в 2000 году всеобщего спокойствия: это время первой чеченской войны, когда была борьба за власть, когда были первые взрывы, первые большие теракты, Волгодонск, упали дома, когда вдруг терроризм пошел.

Ладно, согласимся: 90-е были лихими, а наступившие вслед за ними нулевые - благословенными, спокойными и счастливыми. Но ведь и в 90-х люди жили. Многие живут и по сию пору и помнят приметы того времени - не только вещественные, но и, так сказать, эмоциональные: о чем думали, к чему стремились, чего хотели. Так вот, те, кто хотел видеть хронику 1999 года, - продолжал Павел Лунгин в интервью журналистам Дождя, - будут разочарованы. Кроме дикого обилия битых Жигулей или каких-то старых выключателей и старых джинсов, они там тоже ничего не увидят.

И верно: Жигули есть, а страны конца 90-х - нет. Нет ни упавших домов, ни Волгодонска (пусть бы и условного), ни Чечни (это название не упоминается в сериале ни разу), ни зловещих полевых командиров того времени, наводивших ужас на всю страну, ни упоминания конкретных российских спецслужб, ведущих борьбу с международным терроризмом. В некое царство, некое государство возвращается из многолетнего плена некий условный майор. Его, как и в американском первоисточнике, встречают как героя (много ли вы помните историй, когда российских военнопленных конца 90-х встречали как героев и воздавали им все положенные почести?). Его семья в отсутствие кормильца живет как у Христа за пазухой в шикарном таунхаусе, видимо, полученном от благодарного государства в память о считавшемся погибшим герое.

Здесь есть своя странность. Семья другого пропавшего без вести героя, однополчанина Брагина, таких милостей от Родины не дождалась, отчего его жена-вдова, устав сводить концы с концами, вышла замуж и потом на протяжении всего сериального действия терзалась муками совести.

В отличие от американского аналога, где за каждым героем стоит своя история, во многом объясняющая его дальнейшие поступки, в нашей адаптации герои как будто взялись ниоткуда и существуют в условном, пустом и безвоздушном пространстве, где мотивы их действий необъяснимы и кажутся порой совершенно дикими.

Высшие лица государства, совершающие в американском сериале Homeland преступления против человечности, что, в свою очередь, вызывает ответную страшную реакцию у их врагов, в нашей Родине, разумеется, вообще не фигурируют. Заговор против существующей власти затевают опять-таки условные злодеи, присосавшиеся к государственной кормушке и пытающиеся использовать в своих неправедных целях вернувшегося из плена офицера, уже завербованного неизвестно кем и зачем и даже принявшего в плену ислам.

Когда я пишу эту заметку, Родина еще не закончилась и непонятно, окажется ли в нашей версии доблестный майор Брагин, мгновенно ставший полковником, предателем Родины. Непонятно, впрочем, будут ли у нашей Родины, как у американской, следующие сезоны, обнаруживающие все новые и новые повороты захватывающего сюжета. Судя по признаниям Павла Лунгина, нет. Ведь 1999-й - последний беспокойный и лихой год в истории страны. Дальше - тишина и покой. И, возможно, полковник Брагин, наконец-то разоблачив международный заговор, вернется к семье и детям и еще послужит Отечеству верой и правдой, хотя на месте режиссера я бы его лучше похоронила и тем разрешила множество невнятных и немотивированных коллизий. Это как раз было бы очень по-нашему: нет человека - нет проблемы, но память о нем навсегда сохранится в сердцах современников и потомков, не привыкших задавать вопросы и докапываться до истины.

Вопросы, однако, остаются. Почему Россия, которая с того же телеэкрана объявляет Америку исчадием ада, делает кальку с ее сериальной продукции? Почему бы не придумать что-то свое, родное до боли, посконное и домотканое? У канала Россия, заказавшего и показавшего Родину, есть, конечно, отмазка: мы-де только взяли за основу сюжетную линию, но создали-то свое, на американцев и близко не похожее. Ну да, те же ходы, те же линии, но по сути-то ничего общего.

Чистая правда. Общего мало. Не выходит у нас каменный цветок, как ни тужатся наши авторы и актеры, как ни стараются. Впрочем, и свое тоже не получается. Как в песне: Хоть похоже на Россию - только все же не Россия.

Гараж в Лианозове, как и было сказано.