В 1917 году талантливый хирург Валентин Войно-Ясенецкий (Андрей Саминин в молодости, Виталий Безруков в старости) получает должность главного врача Ташкентской городской больницы. Через несколько месяцев после его прибытия в городе начинаются волнения. Войно-Ясенецкий с равной заботой лечит раненых красных и белых, что навлекает на него гнев новых властей, однако врач продолжает без разбора спасать жизни. Мало того, когда красные расстреливают местных православных священников, доктор принимает сан, а затем и монашеский постриг под именем Лука и вскоре становится епископом Ташкентским и Туркестанским, одним из ведущих врачей и церковных деятелей первой половины XX века.

Кадр из фильма "Излечить страх"

В титрах картины нет имени автора сценария, поскольку он из скромности попросил сохранить свое имя в тайне

Талантливыми хирургами не становятся, а рождаются. Конечно, врачу надо много учиться и практиковаться, но никакие учебники и стажировки не помогут тому, кого природа не одарила светлой головой, твердой рукой и абсолютной уверенностью в себе и своей правоте. Хирург может сомневаться и колебаться, лишь когда планирует курс лечения. В тот момент, когда пациента кладут на операционный стол, врач должен почувствовать себя непогрешимым богом, правомочным вершителем судеб. Иначе в ключевой момент его рука дрогнет, и рутинная операция превратится в медицинскую катастрофу.

Кадр из фильма "Излечить страх"

В 1946 году святитель Лука получил Сталинскую премию первой степени за разработку новых методов лечения гнойных заболеваний и ранений. Большую ее часть (130 тысяч из 200 тысяч рублей) он перечислил в помощь детским домам

Валентин Войно-Ясенецкий, ныне известный как святитель Лука (в 2000 году РПЦ признала его святым), был хирургом от бога. Кажется, он долго сомневался в себе лишь один раз в жизни когда решал, стать ли ему художником, как он мечтал в детстве, или врачом, как подсказывала ему жажда послужить людям. Войно-Ясенецкий выбрал медицину и после этого больше не сомневался. Ни тогда, когда рисковал жизнью ради неправильных пациентов во время Гражданской войны, ни тогда, когда, оставшись врачом, принял сан и монашеский постриг, ни тогда, когда в тюрьме и ссылке от него требовали отречься от веры если не ради себя, то ради четырех маленьких детей, оставшихся без отца. Он остался несгибаемым и во время войны, когда его руки и консультации спасли бесчисленных раненых солдат, и после войны, когда он продолжил борьбу за сохранение Церкви в СССР уже в сане архиепископа Симферопольского и Крымского. И советские власти, то навешивавшие на него безумные обвинения, то награждавшие его за вклад в медицину, ничего не могли с ним поделать.

Читать далее