В этом году киносмотр может стать переломным: сосвоего поста уходит его президент Жиль Жакоб.

67-й Каннский фестивaль, открывшийся 14 мая слащавым байопиком о жизни принцессы Монако Грейс в исполнении Николь Кидман, смело можно назвать переломным. Крупнейший мировой форум в этом году стартовал с показа ленты, не заслуживающей внимания настолько, что правящая в Монако семья Гримальди, культивирующая память венценосной голливудской дивы, даже не сочла нужным по-соседски посетить премьеру, хотя от Монако до Канн полсотни километров. Но фильмы открытия обычно не участвуют в конкурсе, а лишь собирают селебрити на красной дорожке.

А переломным фестиваль может стать потому, что со своего поста уходит его президент Жиль Жакоб, вся жизнь которого была посвящена кино. С середины прошлого века Каннский смотр из почти заурядного превратился в главное кинособытие года, конкуренцию которому по значимости может составить только премия Оскар. Это случилось благодаря стараниям бывшего кинокритика и продюсера Жакоба, руководившего на разных этапах и в разных должностях всей организацией.

И вот эпоха блестящего эксперимента команды мсье Жакоба, которому скоро исполнится 84 года, по всей видимости, заканчивается. Жиль Жакоб был человеком старого киномира. Его закат предрек недавно Мартин Скорсезе, выступив с манифестом, в котором речь идет о закате авторского кино, больше не интересного зрителю. На смену умному кинематографу пришел аттракцион.

Эта мысль великого режиссера до последнего времени оспаривалась каннскими организаторами. Пару лет назад в основную программу фестиваля даже включили семь американских полукоммерческих картин, не выигравших, правда, ровным счетом ничего.

Нынешняя программа, фактически лебединая песня отца-основателя, выглядит не совсем традиционной по другой причине председателем жюри стала австралийка Джейн Кэмпион. Это единственная женщина, дважды получавшая Золотую пальмовую ветвь (хотя первый раз в конкурсе короткометражек). Наблюдателям этот прощальный жест президента-синефила показался своеобразным напутствием всем независимым художникам, которых Канн столь упорно пестовал более полувека, и данью торжествующей во Франции толерантности.

Как это завещание будет воспринято новой командой, станет известно только в следующем году, когда место главного займет Пьер Лескюр, бывший руководитель крупнейшего французского киноконцерна Canal+. Тенденция очевидна: на смену президенту из мира авторского кинематографа приходит коммерческий магнат.

Правда, пока остается на своем месте главный отборщик фестиваля директор программ Тьери Фремо, чье решение, кстати, в этом году вызвало у российских журналистов смешанные чувства.

Левиафан Андрея Звягинцева прямо со старта критики называют в числе главных претендентов на Золотую ветвь. Но господин Фремо отодвинул эту картину на последний день конкурса, фактически под его закрытие, что может свидетельствовать как в пользу данного решения, так и против него. К концу программы накал страстей обычно иссякает, масса фильмов показана, играет роль усталость жюри. Но многие считают такое решение программного директора доказательством силы, подобно тому как под занавес соревнований выступают его сильнейшие участники.

И все же главная награда в Канне, за редким исключением, дело политики, а не искусства. Конечно, победить впервые с 1958 года было бы общей мечтой, тем более, что Звягинцев уже принес русскому кино Золотого льва Венеции, и награда станет его окончательным признанием как режиссера с мировым именем. Но следует учесть: конкуренты у него все как на подбор каннские фавориты в течение многих лет. Тут и живой классик Годар, и дважды обласканные братья Дарденн, любимцы киноманов Кен Лоуч с Майком Ли, свежий оскароносец Мишель Хазанавичус и даже оба канадских мэтра Атом Эгоян с Дэвидом Кроненбергом. И это только самые известные имена, а всего конкурсных картин девятнадцать, причем показанная в первый же день конкурсная лента Абдеррахмана Сиссако Тимбукту о зверском режиме религиозных фанатиков задает очень высокую планку.

И если российская картина получит Гран-при или Приз жюри за режиссуру, это можно будет считать триумфом: подобных наград российский кинематограф не видел давно. Даже само участие ленты Звягинцева в основном конкурсе говорит о том, что русское кино на подъеме, поскольку отбор Каннского конкурса происходит на высочайшем мировом уровне. Ведь политика дело момента, а кино пока остается главным из искусств.